1 сентября.
Мчимся на всех парах. Прийти надо было за 15 минут до начала линейки, т.е. в 9.45, время – 9.55, а мы еще только выходим из дома.
Только бы найти свой класс! Влетаем на пришкольную площадь, народу – тьма. Кругом банты, синие костюмы, цветы и шуршащие обертки. Не вижу своих! Заглянув в мои ошалевшие глаза, какая-то сердобольная тетенька подсказывает – первые классы внутри школы. Толкаемся в сторону крыльца. Наконец вижу свою учительницу! Пост сдал – пост принял! Уф… Выхожу одна.
Пытаюсь пропихаться на какую-нибудь стратегически выгодную позицию. Безуспешно. Нахожу обеих бабушек, получаю в одну руку фотоаппарат, в другую – камеру. Продолжаю попытки передислокации. Родительские ряды стоят сплоченно, глухой стеной: на тротуаре, бордюрах, боковых ступеньках. Чувство локтя доведено до абсолюта. Оставляю попытки пробраться поближе, поднимаю руку с камерой над головами впереди стоящих. Торжественная линейка начинается. Традиционное бла-бла-бла от администрации школы, бла-бла-бла от администрации города (района? Министерства образования?), принудительные выступления обреченных старшеклассников.
Не вижу своего ребенка! Снимаю затылки, спины, букеты. Даже не знаю, куда его дели, в какую сторону снимать! Выключила. Пытаюсь определить местоположение. Хаотично перемещаюсь позади монолитной родительской массы. Бабушки сигнализируют каждая о своем, пытаюсь разобраться в значении пассов руками, которые они производят. Безуспешно. Сегодня явно не мой день! Устав работать мельницей, мама звонит на мобильный. Вздыхаю (как же я смогу здесь хоть что-то услышать?), но снимаю трубку. Как и ожидалось – ничего не слышно. После пяти минут моего: «А? Чего? Не слышу!!! Говори громче!», получаю внушительный пинок сзади.
Разъяренная бабушка, жестикулируя и объясняя что-то сверхважное тащит меня на другой конец площади. По обрывкам фраз понимаю – тащит туда, откуда хоть что-то видно. Уточняю: хоть что-то – это затылок ребенка. Добросовестно снимаю затылок. В последней надежде запечатлеть торжественную линейку в анналах семейной истории, бабушки начинают делать пассы ребенку, призывая повернуться и улыбнуться маме.
Ребенок смотрит на все это безобразие с выражением на лице: «Чего это вы все, с ума что ли посходили?», что совершенно не вяжется с версией о светлом и радостном начале учебного года. Забыв о приличиях, орут через головы: «Улыбайся!». Ребенок раздвигает уголки рта, изображая улыбку. В совокупности со сдвинутыми бровями выглядит довольно уныло. Ну, будем считать, что долг отдал! Выключаю к чертовой матери камеру. Учеников поклассно заводят в школу. За ними непрекращающейся цепочкой мигрирует стадо родителей.
Мигрируем со всеми. Толпимся у класса. Всех интересует один вопрос: когда забирать детей? Родительскую толпу взрезает разъяренный завуч. Разгоняет всех до 11.30. Уходим домой. В 11.30 забираем своё «сокровище». «Сокровище» нарезает круги по коридору, ожидая пока мы переговорим с учителем, и усиленно изображает умственную отсталость. Пытаюсь силой взгляда донести до него мысль о смене текущего имиджа. Безуспешно. Смирившись с неизбежным, выясняю у учителя все необходимые вопросы и выволакиваю «сокровище» на улицу.
В компенсацию к «удачной» видеосъемке пытаемся запечатлеться на фоне школьного крыльца. Группой и по отдельности. Ребенок все еще в образе, поэтому со светлыми и радостными улыбками никак не получается. Промучившись, бросаем и эту затею. Завтра фотограф снимет как надо. Ну, кажется все. Праздновать!!!
15 сентября.
Болеем. Судорожно соображаю, как же сделать так, чтобы не отстать от остальных. Предыдущие полмесяца результата не показали. Количество знакомых букв увеличилось не на много, закорючки в тетрадях никак не желают выравниваться. Усиленно боремся с безграмотностью в домашних условиях. Безграмотность одерживает безоговорочную победу. С ужасом заглядываю в учебник математики и азбуку – нас не учили этому учить! Требуется подкрепление – звоню учителю. Та-ак, завтра собрание, там все и выясню. Честно предупредила, что опоздаю на полчаса – работаю.
16 сентября.
Родительское собрание. Опоздала. Все по плану. Втискиваюсь еле-еле в свободную парту. Где-то в глубинах сознания начинает зарождаться вопрос: а что, дети сидят за ЭТИМИ партами? Парты видели еще Ленина. Если не Ленина, то Сталина точно. Пытаюсь восстановить дыхание после марш-броска от машины до класса. Это тяжело, когда на живот давит проклятая деревяшка! Я что, такая толстая? Согнулась каким-то хитрым образом, чтобы дышать.
Подсовывают какие-то анкеты, нужно заполнять. Пытаюсь одновременно писать и слушать учителя. Юлий Цезарь, млин! Листок съезжает, ручка скатывается. Говорят что-то о планах на год, программе, расписании. Надо чуть-чуть повернуться боком, чтобы можно было руку положить. Теперь проклятая деревяшка врезалась куда-то в область печени. Интересно, как сюда влезает мой габаритный ребенок? Учитель терпеливо объясняет родителям преимущества ватно-марлевой повязки «хэнд-мэйд» перед аптечной. Звучит неубедительно. Но, судя по общему выражению на лицах окружающих родителей, придется шить! Взгрустнулось.
Далее выяснилось, что придется еще и чертить, вырезать, оформлять, прибивать и делать великое множество других чрезвычайно увлекательных родительских дел. Интересно, школе доплачивают за привлечение родителей к обеспечению школьных нужд или это хобби? Контрольный в голову: клеёночка на парту, на резиночках. Конечно сошью! Сразу после ватно-марлевой повязки! Я ж всегда этим занимаюсь в свободное от остальных, совершенно неинтересных дел, время! Судя по готовности родителей вступать в доблестные ряды родительского комитета и привлекаться к общественно-полезной деятельности, я — либо совершенно асоциальный тип, либо единственный человек, который работает!
Пошел третий час. Проклятая парта теперь давит на весь организм: с давлением на живот я смирилась, но устали ноги. Поставить их ровно невозможно – не умещаются (в другой ситуации жутко гордилась бы их длиной!), вытянуть тоже – упираются в другую какую-то проклятую деревяшку. Это не парта, а орудие китайской пытки! Досижу уже хотя бы для того, чтобы задать вопрос о мебели! Стемнело. Хорошо, что парта крашеная и прекрасно скользит. Это позволяет балансировать организмом между несколькими проклятыми деревяшками, чтобы давило не сразу везде, а хотя бы по очереди. Воспитание уже не справляется с натиском эмоций, жду момента, чтобы вклинить вопрос о чертовой мебели! И вот, наконец – момент истины!
Со звоном в голосе интересуюсь – а не планируем ли мы закупить парты для своих детей? С облегчением понимаю, что я не единственная, кто почувствовал все «прелести» советских парт. А посему вопрос в пользу новой мебели решается однозначно и положительно. За окном – глаз коли. Пошел четвертый час нашего заседания. Учитель наращивает скорость разговорной речи – заканчиваем! Выясняются интересные подробности; планируется ведение нескольких кружков, а именно: «Мой друг компьютер», «Подвижные игры», «Фантазия», «Подружка» и филиал от школы искусств.
Интересно, когда это вышли из моды спортивные секции? Дальше – интереснее! Заявления пока принимают только на «Фантазию», «Подружку» и занятия от филиала школы искусств. Остальные еще под вопросом. Невежливо интересуюсь: куда девать энергию ребенку, при условии, что он отсиживает 4 урока, плюс запрещено бегать на переменках. Никакого вразумительного ответа. Записались на «Фантазию». Всё! Выволакиваю свое затекшее тело из-за парты. Выпихиваю сначала одну ногу, затем вторую. По-моему ободрала коленки. Выпрямляюсь: эхх! Старость – не радость!
1 октября.
Результат: минус 1 учебник, + 5 букв, минус спортивный костюм, мелкую канцелярию в расчет даже не беру. В доме совершенно и бесповоротно закончились синие карандаши. Почему? Почему теряются только синие? Куча красных, желтые бьют рекорды по количеству оттенков – синих больше нет. Загадочным образом растворился в небытие спортивный костюм. Вкупе с новенькой фирменной футболкой и рюкзачком, в котором всё это было сложено. Искали всей школой, включая вахтёров, учителя, завуча и даже директора. Результат? Правильно: ноль! Каждый вечер слезы. Невозможно сложить из букв слог, а из них – слово.
Пока собираем один, забывается второй, начинаем складывать второй – забывается первый. Замкнутый круг. 4 часа на 4 слова. Ненавижу «сосны» и «осины»!!! С правописанием чуть лучше – организован конкурс красоты для букв. Из строки написанных выбирается самая красивая. Члены жюри: первоклассник (собственно создатель) и мама (создатель создателя). Критерии отбора нехитрые: точно в размер строки, ровная, без обводов и желательно с наклоном. Собираемся в консилиум, совещаемся и выносим вердикт. Высший балл: «Лучше чем на образце». Активно участвуем в нехитрых хозяйственных делах класса: прибиваем стенды, таскаем шкафы, моем парты. Не отказываемся ни от чего, зарабатываем «плюсики». Учитывая всё, что я знаю о своем ребенке, нам надо!
15 октября.
Результат: минус 3 учебника, + 6 букв, минус полкило мелкой канцелярии, +нервное подергивание правого глаза и новый спортивный костюм. Принес пустой пенал. Спрашиваю: «Где?». Смотрит в глаза, как собака: все понимает – сказать не может! Два стакана слез входят в обязательный ежевечерний ритуал – без них не читается. Никогда бы не подумала что «М», «И» и «Н» так похожи! Пока разбираемся «ху из ху», уходит где-то полстакана, следующие полстакана – после того, как выясняется, что в процессе выливания предыдущей половины забылось то, что уже прочитано. Глаз начинает дергаться уже на первом получасе. Так нельзя! Надо выпить успокоительного. Да! Мальчика принудительно записали на «Подружку»!!!
20 октября.
Результат: один учебник из потерянных трех найден под угрозой чрезвычайных мер; + 4 буквы, минус еще полкило канцтоваров. Пополнила стратегический запас канцелярии. Заодно обзавелась большим и красочным плакатом с азбукой (в картинках), теперь читаем только в комнате, зато «М», «И» и «Н» наконец начали обретать самостоятельность. Много времени провожу у аптечных витрин с успокоительными, изучаю ассортимент. Хотя иногда кажется, что нечего и мелочиться – надо сразу брать транквилизаторы. Для верности!
Ежевечерние битвы за грамотность наращивают интенсивность. Результат тот же. И в нашем случае отсутствие результата – это его отсутствие! Всё!!! Философски отмечаю, что, судя по всему, я отвратительный учитель, и где-то в глубине души я это понимала, раз не осталась работать в школе. Душу желание расплакаться от жалости к себе. Две рёвы – это слишком! Традиционные «два стакана» по-прежнему обязательный ритуал. Наивно надеялась отучить своё чадо от этой дурацкой привычки путем угроз расправой. Думаю не надо объяснять что-то о результатах! Поэтому просто пережидаю «тайфун» и упорно продолжаю впихивать школьную программу в неёмкую голову своего несчастного ребенка.
10 ноября.
Начало второй четверти. Результат: минус пузырёк «новопассита» и алфавит освоен полностью; чёрная дыра, поглощающая канцтовары в области класса набирает силу. Куплен один из потерянных учебников. Второй материализовался самостоятельно совершенно загадочным образом. Отмечаю некоторые странности: количество домашних заданий стремительно сокращается. Ребенок, усиленно тараща честные-пречестные глаза, клянётся, что записывает всё, что задают. Тоскливо анализируя читательский дневничок, куда велено зарисовывать наиболее впечатляющие моменты из прочитанных рассказов и сказок, понимаю – не быть моему сыну художником. Честное слово, наскальные росписи первобытных людей – верх совершенства по сравнению с этим! Всерьёз рассматриваю как вариант успокоительного целебное воздействие легкого алкоголя. Подумав хорошенько, отметаю – слишком рискованно, женский алкоголизм неизлечим! Задумалась над тем, что если выстелить всем количеством потерянной канцелярии пол класса, то высота настила наверняка перевалит за отметку 10 см. Нужно проверить свою теорию на ближайшем родительском собрании. Кстати – вот и запись о его назначении!
11 ноября.
Захожу осторожно, ожидая не хрустнет ли под ногами карандаш или ручка. Нет! Пол чист. Официально прощаюсь с надеждой принести домой хотя бы половину потерянного. Мебель!!! Слава богу, новые парты и стулья! Торжественно сажаю себя. Собрание традиционно начинается с разъяснения учителя неразумным родителям, что именно и в каком объеме они должны родной школе, положившей всё своё время и силы на обучение наших детей. Список прилагается. Дуэтом подпевает родительский комитет, призывая к совести и родительской сознательности. В завершение озвучивается степень сознательности в финансовом эквиваленте. В порядке информации сообщается, что детям (читай – родителям!) нужно в этом году непременно подготовить «исследовательский проект». Прилагается брошюра, в которой подробно расписаны все стадии подготовки и оформления проекта. Меня разрывает миллион вопросов! Гамма чувств не поддается выражению! Прежде всего – это ужас. Да!!! Неописуемый! Помня, какой кровью нам далось элементарное сложение букв в слоги, а слогов в слова, даже не хочу думать о том, как (КАК???!!), какими такими словами я буду объяснять ребенку, что именно он должен делать. Особенно учитывая, что я сама не особо это понимаю.
Решаю для себя, что сделаю всё сама. Даже не буду взрывать неокрепший мозг моего несчастного ребенка, который и так до 12 ночи рыдает над уроками. Немного успокаиваюсь этой мыслью. Переходим к результатам успеваемости по итогам первой четверти. По рядам передаются ведомости, где отмечены успехи учащихся, основные проблемы и трудности, градация успеваемости по предметам. Чует моё сердце – ничего приятного я там не увижу! Доходит очередь и до меня. Мой ребенок второй. С конца.
Безуспешно пытаюсь успокоить себя тем, что примерно этого я и ожидала, что это первый год обучения, что потом непременно станет легче, что ребенок втянется, привыкнет и постигнет наконец умение учиться. Помогает посредственно. Разбирается успеваемость по каждому в отдельности. Учитель обязательно хвалит ребенка за что-то, советует родителям, на что обратить внимание, чем помочь. Наша очередь. Из достоинств отмечен отменный аппетит, в остальном – рекомендовано задержаться после собрания на индивидуальную беседу. Титаническим усилием воли сдерживаю непроизвольную мимику. О, мой бог… надеюсь хоть бить не будут! Еле-еле доживаю до конца собрания. Мстительно придумываю изощренные способы всевозможных ужасных наказаний. Наконец, на исходе третьего часа – аллилуйя – все отпущены восвояси. Все, кроме меня и еще парочки таких же несчастных.
Переглядываемся сочувственно, подбадривая друг друга. Учитель беседует с другими родителями. Видимо меня оставили на десерт! Ну, вот мы и одни! Подбираюсь, ожидая суровой нотации. Учитель вздыхает. Грустно-грустно! И начинает рассказ. Судя по тому, что к концу повествования мои брови надежно прилипли к линии волос, по ходу речи я всё больше и больше округляла глаза. Видели когда-нибудь удивленную сову? Я тоже нет, но если представить, то выглядела я примерно так. Она замолчала. Что-то я должна сделать. Что-то сказать. Так! Для начала выдохни!!! Та-а-ак. Собери лицо! Та-ак. Успокоиться, надо успокоиться!
Забыть о порке, розгах, горохе в углу, лишении прогулок, мультиков, сладостей и любых других прелестей детской жизни!!! Успокоиться! Учитель ждёт моей реакции, смотрит внимательно, даже как будто сочувственно. Мне мучительно стыдно! Моё «чудовище» ежедневно ставит в тупик человека, имеющего немалый опыт. Она вынуждена уделять ему особое количество времени и сил, для того чтобы хоть как-то вовлечь в учебный процесс. И при этом, даже она не представляет, как с ним бороться! Из последних сил издаю приличествующие случаю максимально членораздельные звуки. Жалкое зрелище! Делаю попытку реабилитации: обрисовываю свою картину случившегося. Теперь «совой» работает она. В результате содержательного диалога, приходим к выводу, что моё «чудовище» вполне успешно водит нас обеих за нос в течение целой четверти!
Резюмируя, вкратце дело обстоит так:
- он не выполняет домашние задания. Даже не записывает их.
- на уроках «летает» где-то в параллельных мирах, для того, чтобы он начал работать, необходимо стоять над душой непрерывно.
- не приносит даже половину от необходимого к уроку в школу, а уж из школы – и вообще почти ничего.
- забывает всё на ходу, сваливая на мою несознательность.
- и главное — врёт! Учителю говорит одно, дома – другое. В целом это выглядит так: если он не сделал что-то в школе, то это только потому, что учитель не требовала; если он не сделал что-то дома, то это потому, что не требовала мама. В его картине мира всё вполне понятно, виноватых только двое.
Договариваемся объединить усилия и взять ребенка на тотальный контроль. Я официально даю разрешение на любые беспрецедентные меры, включая личный досмотр и наказание. На том и расстаёмся. По дороге домой, чтобы как-то остыть и не наделать глупостей, звоню бабуле со свежими новостями. В некоторых местах повествования перехожу на ультразвук. Получаю целую кучу ценных указаний и бесценных рекомендаций и обещание принять посильное участие в судьбе и воспитании ребенка.
1 декабря.
Меня вызвали в школу. К завучу. На беседу. Боюсь идти! Такого позора как на прошлом родительском собрании, я не вынесу. Вызвана не только я, но и еще несколько родителей «отличившихся». Выясняю, что мой отличается от остальных удивительной непосредственностью (которая позволяет ему, несмотря на все запреты и многочисленные замечания, носиться по школьным коридорам!), поразительной забывчивостью (которая позволяет ему то же самое!) и характерной неопрятностью (которая даже при наличии не самого дешевого костюма превращает ребенка в «чудовище» непотребного вида). Чтоб вы понимали масштаб проблемы, поясню: школьных костюма у нас два, потому что один просто не успевает высохнуть за ночь. При этом часто требуется не только стирка, но и подшивка, и глажка. Теперь вспомним о том, сколько времени тратится на уроки (в среднем мы заканчиваем в одиннадцать – полдвенадцатого) и вот, у меня вся ночь впереди, чтобы привести ребенка в надлежащий вид. Но, как выясняется, это тоже далеко не залог успеха!
Моё «чудовище» успевает извозиться, изорваться, измяться ещё до начала уроков, и это при том, что довозится на машине до самого школьного крыльца. Просто, поскольку мы завозим его в районе половины восьмого утра, у него вдруг образуется целых полчаса свободного времени, которое он может с удовольствием потратить не беготню по коридорам, вытирание собой школьных полов и, судя по состоянию костюма, игрища типа «партизанская войнушка» с непременным передвижением по-пластунски по всем возможным поверхностям. Таким образом, к 8.10 он уже вспотевший, раскрасневшийся, в безобразном костюме, с традиционным ежеутренним замечанием самолично от завуча, кабинет которого по «счастливой» случайности находится в непосредственной близости от нашего класса. Объясняю завучу, что не могу сместить время. В результате длительного диалога достигаем консенсуса: нам официально разрешено «опаздывать» на утреннюю зарядку (которая как раз и начинается в 8.10) и привозить ребенка непосредственно к началу уроков – к 8.30!
12 декабря.
Предновогоднее родительское собрание. Решаем, как именно будут отмечать новый год наши дети. Переругались все уже в течение первого получаса. Миллион претензий от праздных родителей к действующему родительскому комитету. Миллион претензий от взмыленого родительского комитета к неблагодарным родителям. Сижу тихонько, слушаю. Даже не собираюсь ввязываться в эту возню. Развиваю конформизм: сделаю так, как решит большинство. Кроме меня безмолвствует только учитель. Периодически поглядываю на неё с мыслью: может, пока все так увлечены спором, поговорим о своём? Отметаю эту мысль, как невообразимо наглую. Я же тоже должна принять участие в судьбе новогоднего праздника! По истечении бездарно потраченного на бесполезную полемику часа, противоборствующие стороны наконец находят компромисс и дают слово учителю Read Full Report.
В процессе освещения успеваемости, текущих проблем и успехов класса, тихонько выдыхаю облегченно, когда в «чёрных» списках наша фамилия не озвучивается. Попутно, по вклинивающимся выступлениям отдельных родителей, понимаю, что я пропускаю львиную часть происходящего с моим ребенком в школе. Оказывается, наш класс помечен администрацией, как безнадежно «хулиганский» и «неуправляемый». Наши дети огульно обвиняются в любых происходящих в стенах школы потасовках и происшествиях. В результате освещения отдельных, особо некрасивых моментов, начинаю активно недолюбливать школьную администрацию. Наконец все вопросы выяснены, все родители выслушаны, собрание окончено. Не ожидая приглашения, остаюсь на личную беседу. Не я одна такая умная. Очередь! Когда в классе кроме меня и учителя остается только сгрудившийся в углу, обиженно бубнящий родительский комитет, слишком увлеченный обсуждением своих насущных дел, чтобы слышать происходящее, мы получаем возможность спокойно поговорить.
Узнаю, что наша тактика дает результаты: ребенок начинает понимать смысл слова «надо» и выполнять (хоть и «со скрипом»!) свои нехитрые обязанности. Также, крайне довольный собой, учитель сообщает, что найден выход из положения с записыванием домашних заданий. Некий особо ответственный ребенок по имени Серёжа теперь прикреплён к моему «чудовищу» в качестве надзирателя. В обязанности Серёжи, в рамках товарищеской взаимопомощи, вменена ежедневная требовательная проверка наличия записей о заданном на дом в дневнике моего нерадивого сына.
В качестве отчёта сообщается, что до сего дня Серёжа прекрасно справлялся со своими обязанностями! А в целом можно сказать, что дела наши налаживаются, ребёнок начал работать на уроке, даже отвечает у доски, даже правильно! И, вообще, он далеко не глуп, довольно хорошо читает, правда почерк по-прежнему отвратительный. Но главное, что это добрейшее существо, готовое отдать последнее любому просящему, вот только расстраивается из-за всего слишком сильно, буквально до слёз. Закрывая за собой дверь класса, за которой всё ещё оставался уязвленный родительский комитет, горящий желанием обсудить свои обиды с учителем, я уходила с надеждой.
20 декабря.
Напрасно! Это я прямо знатно погорячилась!!! В результате экстренного звонка от учителя, я узнала, что моё «чудовище» нашло неожиданную альтернативу нашему вмешательству. Теперь он на уроках играет в игры на мобильном! На все призывы к совести реагирует достаточно прохладно, при малейшем усилении давления ударяется в слёзы. Клятвенно заверила, что приму все возможные меры! Меры, предпринятые по этому поводу: лишение на месяц лучшего друга – компьютера, второго по ценности друга — телевизора, изъятие сенсорного мобильного и замена его на наипримитивнейший монохромный аппарат, усиление и без того вездесущего контроля и обещание применения всяческих изуверских наказаний в случае малейшего прокола или даже невнятного подозрения на таковой. Ну, хоть законный повод для слёз! Ах, да! Интенсивности слёзоотделению добавило загадочное исчезновение очередного спортивного костюма.
27 декабря.
Ребенок принес первые в своей жизни четвертные оценки. Не скажу, что результат меня сильно обрадовал, но… могло быть и хуже. Пятерки конечно нам пока только снятся, четверки нервно курят в сторонке, преклоняясь перед подавляющим большинством могучих троек. Вершина моего личного позора – законный и, несомненно, заслуженный трояк по русскому языку! Гордое звание «троечника» нимало не смущает мое «чудовище», равно как и почетное «молдаванин», дружно присвоенное старшими членами семьи и хоть в какой-то мере оправдывающее позорное незнание родного языка. Сильно подозреваю, что он неизбывно счастлив уже тем, что вообще закончил четверть. Видимо этот факт уже неизмеримо выше его самых смелых честолюбивых замыслов!
28 декабря.
Экватор! Аллилуйя!!! Мы преодолели целых полгода! Радостные до безобразия, предвкушаем с ребенком обширные зимние каникулы! Где-то на периферии сознания, мне даже почти стыдно за такую щенячью радость. Но поделать с собой ничего не могу. Улыбаюсь!!!
23 января.
Собрание. Возвращаюсь мрачная. Мысли исключительно кровожадные. Моё «чудовище» прогрессирует. Только, как говорит Задорнов, всё не по тому вектору. Если бы эту энергию, да в учебный процесс! Из нового: телефон мы победили, но! Он вполне успешно заменён на живое общение. Желание пообщаться настигает его неожиданно, в любой, самый неподходящий момент урока. И тут же к процессу привлекаются все находящиеся в зоне доступности окружающие. В порядке эксперимента моё «чудовище» пересаживалось за полгода бессчетное количество раз к разным детям с абсолютно одинаковым результатом: любой, даже самый неразговорчивый ребенок в результате недлительного общения с моим, поёт соловьём на протяжении всего урока на всевозможные, невероятно захватывающие темы, исключая тему собственно урока. Ах, да, главное: не обращая внимания на учителя!
В качестве последней меры ребёнок посажен с несчастным, уже известным нам ранее, Серёжей, который в принципе является тихим, крайне ответственным и неразговорчивым мальчуганом. Серёжа пока стоически не поддаётся на провокации, но население окружающих парт увлечённо и активно беседует. В качестве радикальной меры угрюмо предлагаю отселить его «на камчатку». Мысленно прощаюсь с теми скудными, неполноценными и убогими «классными работами», которые я видела в наших тетрадях до сих пор. Отныне их не будет совсем. Из тех же соображений учитель отметает эту идею, как несостоятельную. Смущенно и даже робко просит «как-то повлиять».
Устало признаю, что мой нехитрый арсенал «влияний» исчерпан. В качестве высшей и последней неопробованной меры остается только ремень. У меня паранойя, или она действительно одобряет эту идею?! На сотовом 8 пропущенных от бабули. Перезваниваю, ибо – чревато! Докладываю. Всю дорогу до дома получаю подробный инструктаж о методах и пользе «порки». Еле-еле отделываюсь невнятным мычанием, и, наконец, остаюсь наедине с собой. Останавливаюсь у подъезда, чтобы выдохнуть, подумать и разработать какой-никакой план. Итак, что мы имеем. Беседы беседовала. Скандалы закатывала. Объясняла. Просила. Практически умоляла. Обещала выпороть. Обещала! Во-от! Вот что не даёт покоя! Исходя из того, чему нас учили на курсе психологии, известно следующее: родитель, чтобы не ронять в глазах ребёнка собственный авторитет, ОБЯЗАН выполнять свои обещания, держать слово. А я обещала! И теперь ДОЛЖНА его выпороть. Несмотря на то, что Я ПРОТИВ!!! Вот же бестолковщина!
Собираю в кулак всю свою родительскую сознательность и захожу. Пытаюсь поднять в себе то тёмное, что позволит осуществить задуманное. Обречённо напоминаю ему о нашем последнем разговоре и своём обещании. Ребёнок чует недоброе, но соглашается, что заслужил! От этого ещё хуже!!! Пара шлепков по «мягкому месту» и двое ревущих по разные стороны стены – вот результат моего дурацкого обещания. Больше никогда!!!! Сидя в темноте, утираю слёзы. Истово ненавижу себя, слушая, как из-за меня плачет мой же ребёнок. НИКОГДА БОЛЬШЕ!
Тихонько проскальзываю в ванную. Наберу воды, полежу, успокоюсь и дам успокоиться ему. Может удастся смыть это удушливое чувство вины. Заодно решу, как быть дальше. Когда выхожу, глазам предстаёт невиданное: комната убрана, портфель собран, ребёнок в постели, готов ко сну. Профилактическая польза порки конечно налицо, но всё же это не наш путь!!! Ребёнок смотрит внимательно, как будто чего-то ждёт. В глазах и раскаяние, и вина, и удивление, и боль, и надежда, и мольба о прощении, и ещё миллион оттенков мыслей и чувств. Сдаюсь! Это же моё, самое любимое чудо!!! Побыла воспитателем, теперь я снова мама! Ложусь к нему, обнимаемся и шёпотом обещаем друг другу, что такого больше не повторится, никогда-никогда! Что он не даст мне повода, а я не дам себе воли. Так в обнимку и засыпаем.
15 февраля.
Провалились в жёсткий минус: ушел в туман очередной спортивный костюм. Стойкое ощущение «де жа вю»! Буравлю ребенка тяжёлым взглядом, в который вложены все закономерные вопросы и возмущения! А внутри мечется и рвет на себе волосы моё альтернативное я. Размахивает ремнём, знаете ли, и, по-моему, даже шашкой, истерично выкрикивает риторические вопросы, грозит страшными карами и чудовищными последствиями.
Но я молчу! Всё что я хочу сказать, он уже знает. Ответов на мои вопросы по-прежнему нет. Так и не сказав ни слова ухожу в кухню. Отвлекаюсь на какие-то дела. Настроение препоганейшее. Соображаю, как впихнуть в семейный бюджет новый спортивный костюм. Через какое-то время понимаю, что ребенок подозрительно затих, где-то в глубинах собственной комнаты. Тихонько подхожу к двери.
На ней записка «НЕ ФХАДИТЬ!!!!!» (оригинальная орфография и пунктуация сохранены). Становится даже интересно: чего это он там задумал? Результат тяжёлых раздумий и душевных терзаний ребенка следующий. Под моим удивленным взглядом торжественно внесён в комнату ребенковский ноутбук. Моё внутреннее «я» заинтриговано! Ребенок страшно напоминает участника почётного караула. Такой, знаете ли, солдат, преисполненный чувства долга и ответственности перед Родиной в ужасающих по своей силе обстоятельствах и с приличествующей случаю «миной». Того и гляди, сейчас флаг сворачивать треугольничком начнёт!
С выражением вселенской скорби ноут положен к моим ногам, сверху — записка. Сохраняя образ, стоически удерживая слёзы «почётный караул» удаляется «в закат». Меня разрывает от смеха!!! Чувствую себя хомячком из анекдота про никотин. Внутреннее «я» бьётся в истерике ещё с первых минут интермедии. Читаю. Плачу! Особенно от того, что изо всех сил стараюсь смеяться через нос, без звуков. Не вдаваясь в лишние подробности, могу сказать, что ребенок, осознав глубину своего падения, решил пожертвовать самым ценным (хотя я бы сказала – бесценным!) своим сокровищем – ноутбуком! Вот откуда пафосность момента! Он же на жертвенный алтарь его, кровиночку, приволок!!! Ну как можно на него злиться??? Кое-как собрав себя в руки, иду вытаскивать своё «чудовище» из бездны отчаяния.
20 февраля.
Горстями таскаем в школу конфеты. Следуя хитрому плану, подкармливаем сладостями незаменимого Серёжу. Заодно перепадает остальным. Ребенок радостно сообщает, что последние купленные карамельки особенно хороши. Настолько, что даже старшеклассники просят его поделиться. На этом месте я слегка немею! После судорожного выдоха и выяснения некоторых, немаловажных в свете данного сообщения вопросов, как то: «какие старшеклассники?», «как просят?», а заодно и «откуда они тебя знают?», выяснила, что «это Ленины друзья! Она в 10-ом классе учится».
Мой мир чуть было не перевернулся! Осторожно уточняю, кто такая Лена и откуда он ее знает? Ребенок, не чуя подвоха, сообщает, что познакомился с ней, когда она к ним в класс приходила. Осторожность +5! С самым невинным видом спрашиваю: «А зачем Лена приходила-то?». Еле сдерживаюсь, чтобы не засмеять себя в голос, слушая ответ: «Так это ж Серёжкина сестра, она забирать его приходит после уроков! Иногда друзей с собой берет или парня своего». Этот «парень её» меня особенно умилил, равно как и мысль, что мой сын становится частью настоящего взрослого мира!
27 февраля.
Ребенок ходит довольный и загадочный. Гордо попивает чаёк из свежеподаренной девочками на день защитника отечества новенькой кружки и явно что-то замышляет. Скоро защита проекта, а я все еще хожу вокруг него кругами, не зная с какого бока подступиться. Начинала несколько раз, но все время срезаюсь на этапе «эксперимента». Ну убей бог не могу придумать никакого эксперимента с непосредственным участием драконов или динозавров! Поиски чего-то подобного на бескрайних просторах интернета дали нулевой результат.
Вернулась к началу. Спустя несколько месяцев мучений, порядка двух гигов накопленной информации и пары пробных «запусков», решила пойти от обратного: выбрать не тему проекта, которая может быть интересна ребенку этого возраста, красочно иллюстрирована имеющимися в домашней библиотеке картинками и подкреплена мультяшным опытом, а доступный в своей простоте эксперимент, который я легко сумею подкрепить любым теоретическим материалом. Путем нехитрых логических выкладок остановилась на кошках. Обдумав как следует, сформулировала тему: «Для чего кошке хвост?». И тут же поняла, что это оно! Что вот это я смогу!
За три дня «сваяла» вполне себе приличную и очень даже красочную работу. Как всегда в критической ситуации мозговая деятельность активизировалась и я разродилась даже парой опросов, которые ребенок в рамках подготовки проекта смог провести среди одноклассников. Формуляры, результаты опросов и собственно сам проект были сшиты и сданы на проверку учителю. Вовремя!
4 марта.
Мой взрослый сын торжественно пригласил свою «любимую мамусечку» на празднование международного женского дня, которое непременно должно состояться завтра в 13.00. Глядя в эти глаза язык не повернулся сказать, что прийти не смогу, тем более, что ему (!) доверили (!!) миссию вселенской важности (!!!): мы всю предыдущую неделю репетировали лирическое стихотворение, которое он и будет рассказывать для всех мам. Пришлось отпрашиваться с работы. Подарком «любимой мамусечке» была преподнесена самодельная открытка, которую он втайне готовил аж с самого февраля, и которой страшно гордился. Не могу удержаться, чтобы не передать ее бесценное содержание. Авторские орфография и пунктуация сохранены. «дарагие дамы мы вас паздравляем с васьмым марта жилаем вам штобы ваши мичты збывалесь…» — эта часть видимо готовилась совместными классными мальчишескими усилиями. Далее — более личное: «мамочки от сына! кагже я тебя люблю и хачу что ты меня любила и любила меня!» Как говорится: «No comments!»
11 марта.
Защита проекта. Готовились всю неделю. Боюсь показаться нудной, но результат меня не то что не радует, а совершенно даже не удовлетворяет. Слушая в очередной раз сбивчивую и прерываемую невнятным мычанием речь, предназначенную для защиты проекта, мазохистки развиваю в себе уверенность, что ЭТА речь, произнесенная в ЭТОМ исполнении, принесет нам только потерю драгоценных баллов. Поймала себя на мысли, что ребенок, обреченно повторяющий одни и те же предложения уже в стодвадцатьпятый раз, напоминает попугая. Рваные, часто несогласованные фразы, исковерканные предложения, никакой логики и нити повествования, а главное – полное отсутствие на лице признаков интеллекта. Такой, знаете ли, показательный образчик отрицательного IQ! Кажется, что если он вдруг уснет от скуки в процессе произнесения этих осточертевших уже ему фраз, то даже не заметит. А главное – я тоже вряд ли замечу. Результат конечно соответствующий. За мой прекрасный проект оценка снижена на балл из-за далеко не прекрасной его защиты.
21 марта.
Неумолимо приближаемся к окончанию третьей четверти. Ребенку даны четкие и недвусмысленные напутствия, призывающие собрать в кулак волю и все, что еще требуется ему собрать, чтобы покинуть позорные ряды троечников и влиться в овеянные славой почетные ряды ударников. Ребенок настроен решительно, клянется победить, особенно угрожает многострадальному русскому языку. На очередном родительском собрании в числе прочих злободневных вопросов обсуждали проекты и их защиту. Учитель искренне сокрушалась по поводу очевидно провальной «защиты», которая не позволила выдвинуть наше творение на общешкольный смотр-конкурс. Я просмотрела проекты других родителей и возгордилась неимоверно! По сравнению с моим, многоцветным, разбитым на главы, иллюстрированным схемками, рисунками и фотографиями, имеющим даже содержание и список литературы, остальные проекты – халтура примитивных дилетантов. Тут же осадила себя мыслью, что это же могли делать дети. Но если честно, и сама не очень-то в это поверила! Мысленно поставила себе «плюсик» и наградила шоколадкой!
23 марта.
Чуть не хватил удар! По окончании уроков ребенок не отзвонился. На мои звонки не отвечает. Успокаиваю себя тем, что задержали исправлять очередной «ляпус». Возможно дежурит. Возможно гуляет где-то, а телефон в портфеле бросил. Все «возможно» проходят мимо. Беспокойство растет. Спустя час и пару сотен безуспешных попыток дозвонится, разум бессильно поскуливает в углу, отдавая штурвал эмоциям. Мечусь по кабинету пытаясь сообразить, что нужно делать, где искать, куда кидаться. По результатам проверки обычных «явочных» мест в домашнем районе, становится ясно, что ребенка нигде нет. К трем часам беспокойство начинает граничить с истерикой! Трясущимися руками набираю номер одной из «мамочек», с отчаянием в голосе интересуюсь, не видели ли они случайно моего сына. Не стесняясь, реву от облегчения, узнав, что дети, оказывается, поехали в театр, просто моё «чудовище» забыло мне об этом сообщить. Понимая мое состояние «мамочка» скидывает мне номер своего сына. Звоню незнакомому ребенку, представляюсь, и прошу передать трубку моему. Слушаю, как беззаботно щебечет с друзьями самый важный человек в моей жизни, и не могу даже ругаться. Скрипучим голосом упрекаю его за рассеянность и прошу обязательно позвонить, как придет домой. На большее просто нет сил. Спасибо тебе, господи!!!
23 марта.
Вечером долго и обстоятельно беседовали на темы ответственности. Пыталась объяснить, что я передумала и перечувствовала, пока его искала. Как сильно испугалась. Просила никогда больше так не делать. Объясняла как важно, чтобы он был всегда на связи. Ребенок испуганно просил прощения, целовал руки и клялся, что никогда больше так не поступит. Ревели вместе. Ну что тут скажешь – генетика!
25 марта.
«…о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык!» И.С. Тургенев. В неравной битве «русский язык vs ребенок» безоговорочную победу одержал великий, могучий. И эта единственная тройка не позволила ребенку получить гордое звание ударника. Но он смотрит на вещи шире и поэтому всем и каждому вещает при случае, что он «почти ударник». Семейство дружно хихикает над этой немудреной ребенковской хитростью и в узком кругу по-прежнему клеймит его «нерусским». Справедливости ради, нужно признать, что техника «простимулируй пропозорив» не работает так, как рассчитывалось. В качестве достойного ответа ребенок признает себя таковым и особо не переживает по этому поводу. А уж менять точно ничего не собирается! Находясь в полнейшей гармонии с самими собой, радостно уходим на каникулы!
3 апреля.
Несколько расслабившийся за неделю отдыха, ребенок со скрипом входит в учебный процесс. Домашние задания несколько раз за день откладываются на «потом», а когда откладывать дальше становится уже просто некуда, начинается показательное сольное выступление плакальщика-причитальщика в номинации «дави на жалость». В качестве запасных вариантов часто используются также следующие сценки: трагическая «у меня болит…», приземленная «я устал», либо универсальная «я не понимаю». И вот когда уже становится ясно, что ничего не сработало, приходится делать. К этому моменту мама, прослушавшая всю двух-трехчасовую обязательную программу, как правило, уже представляет собой концентрированный сгусток разрушительной негативной энергии. На этом этапе от ребенка требуется четкое и максимально быстрое следование приказам. Проблема в том, что к этому времени, как правило, уже «натикало» часов 10 и мозг учащегося отвернулся и уснул, ну или упорно пытается это сделать. Крики, слёзы, скандал — спать. На следующий день всё сначала.
30 апреля.
Случилось чудо! Вместе с подснежниками явился миру из-под ледяного наста наш спортивный костюм. Довольный ребенок с видом добытчика и спасителя притащил его домой, сообщая, что один из его друзей обнаружил «потеряшку» во дворе у горки. И это вполне объясняет тот факт, что мы никак не могли найти его в школе. Костюм был пристально осмотрен и обнюхан, но кроме легкого запаха сырости других изъянов обнаружено не было. Ребенок умчался на всех парах к друзьям, зажимая в руке сторублевку, пожалованную за счастливую находку удачливому следопыту.
11 мая.
Ребенок принес книжку из школьной библиотеки! О_о Чуть не заподозрила себя в галлюцинациях. Перелистала 3 раза. Потерла штамп. Проверяла подлинность! О, мой бог! Неужели!
20 мая.
Стараюсь не думать о замаячившем окончании учебного года. Подсмеиваюсь над собой, вспоминая, как учила свою собаку не брать лакомство без разрешения. Как он, натужно изображая равнодушие, деланно отворачивался, не в силах оторвать от вкусняшки взгляд. Для завершения образа не хватало только непринужденного посвистывания! Вот прям один-в-один я сейчас! Ребенок наконец втянулся в процесс и периодически радует меня то хорошими оценками, то похвалой учителя, то быстро выученным домашним заданием. Расширяется и сценический репертуар. Теперь введены показательные выступления на тему: «Я у мамы молодец!». С умным видом рассуждает, как плохо вел себя на уроке кто-то из его одноклассников, и как невежливо разговаривал с учителем, усердно пересыпая все это цитатами из Маминой Мудрости и старательно не узнавая в этом себя самого.
25 мая.
В трубке звенит радостное: «Мама! Нас отпустили на каникулы!!!» Хохоча с переговариваясь с кем-то, ребенок вещает подробности и взахлёб делится грандиозными планами. Слушаю вполуха и блаженно жмурюсь. Боже! Неужели всё?! Сданы учебники, деньги на ремонт и другие школьные нужды, выставлены оценки. Никто никому ничего не должен. Свобода! В охватившей эйфории растворились слёзы, скандалы, упрёки, потускнела так мучившая меня «тройка» по русскому. Это всё прошлое! Выброшено и забыто, как страшный сон. Чешутся руки проводить этот кошмарный учебный год в лучших традициях масленичной недели: ритуальным сожжением тетрадей и дневника. Ну так, на всякий случай, чтобы наверняка… Впереди целых три месяца покоя! Впереди лето, солнце, море, поездки, посиделки с подругами! Впереди конечно ещё и следующий учебный год, но сейчас думать о нём я морально не готова. Подумаю в конце августа! А пока — КА-НИ-КУ-ЛЫ!!!
Оставьте свой комментарий
- Добавление комментария от гостя. Зарегистрируйтесь или войдите в свой аккаунт.